Крыса

Я стояла на перроне в ожидании поезда на станции ..- ой, это было еще до новогодних праздников, народу было порядочно, как всегда, все толпились у самого края. Я тоже стояла у самого края, у белой ограждающей полосы и бесцельно глядела вниз, туда, где стальной блестящий рельс змеится среди темного лабиринта. И тут из-под этого рельса, из маленького, не заметного вначале углубления, как бы ямочки, образованной в самом стальном теле рельса, высунулась наружу вначале острая темно-серая усатая морда с чрезвычайно умными, как будто, маслянистыми черными глазками, лишенными зрачков, а после показалось и все существо. Это была огромных размеров крыса, толстая, большая крыса в серой блестящей шубке, и если только допустить мысль, что крыса тоже может быть красивой, то она была очень красива, крупна, гораздо крупнее всех своих сородичей, которых мне до этого приходилось видеть, с острой умненькой мордой, сереньким носиком, который беспрестанно втягивал воздух, глазами — бусинами и просвечивающими, как будто, из тонкой какой-то материи, нежно-лиловатыми крупными ушами. Меня всегда поражало, как это крысы уживаются подле человека, и не просто уживаются, а словно бы живут своим самостоятельным отдельным обществом, и плевать они хотели на все эти огромные каменно-бетонные человеческие муравейники, и в равной степени готовы жить, как в них, так и в голой пустыне. Существа удивительно живучие, и есть в них что-то напористо-сильное, что-то говорящее о том непреложном суровом законе природы о беспрерывности жизни в целом, в целом, а не в одном только существе, как бы того ни хотелось человеку, боящемуся потерять свою самость. « Моя крыса», вынырнув из-под рельса, принялась что-то потрошить, неистово шарить, перебирать своими аккуратными лапками с острыми коготками какие-то отбросы, ветошь, кем-то брошенные вниз пережеванные жвачки, пакет из-под чипсов. Она готова была пожрать и самый рельс, если бы другой еды не нашлось, твердую, пахнущую резиной шпалу. Но вот в тоннеле, словно бы из самого царства теней, Тартара, забрезжил бледно-оранжевый свет, страшное подземное царство озарилось бледноватым огнем, ревущий, скрежещущий монстр приближался, подымая клубы пыли. Крыса приподнялась на задние лапки, мягкая шерстка на ее плотном теле трепетала под порывами налетевшего ветра, а она все стояла и стояла, и глядела не то равнодушно, не то вызывающе на этого большеглазого стального дракона, созданного человеком. Я подошла еще ближе, я не могла не глядеть на эту смелую крысу, и клянусь, в какой-то момент, она обратила ко мне свою острую голову, и глаза, ее маленькие, маслянистые глаза, как будто нарисованные тушью, проникли в мои. Мы смотрели друг на друга, а потом она снова уставилась в сторону приближавшегося поезда. Шерстка ее все трепетала, сама она раскачивалась слегка слева- направо, подобно сомнамбуле, но не пряталась, не убегала, она продолжала сидеть на задних лапах, бросая вызов скрежетавшему монстру. Но вот поезд промчался, остановился, я замерла в оцепенении. Пассажиры, шумно топая, заполнили вагоны, но я не могла уехать, не поглядев на мою смелую крысу, не узнав о ее дальнейшей судьбе. Наконец, не всякий день наблюдаешь за крысой-камикадзе. И вот поезд тронулся, заторопился, двери захлопнулись, сквозь стекла вагонов глянули меня сотни равнодушных лиц, а я все стояла… Когда он скрылся в темном туннеле, я тотчас обратилась к краю платформы, и вот она, моя голубушка, жива и невредима. Вначале все из тоже углубления под рельсом показался ее пытливый носик, затем маслянистые глазки, хитро озиравшиеся вокруг, и затем вся она, большая в лоснившейся шкурке.