Жадность фраера сгубила

Когда наши самые близкие соседи – менты переехали в новое здание, их старое помещение отдали казакам. За здание отвечал Павел Иванович, бывший судья, а к тому времени обычный гражданин, непонятно как примкнувший к казакам. Человек с большим апломбом, считавшим себя исключительно умным, Паша часто начинал просто кипеть от своих идей. Правда, большинство его начинаний заканчивалось распитием горячительного в компании собутыльников.
Иванович, как звали его все, занимал комнату в этом здании, поскольку семейная жизнь у него никак не налаживалась. Казаки порывались произвести ремонт во всём помещении, но всё время «спотыкались» о проклятую водку. Жить, конечно, можно и в свинарнике. Однако зимой в неотапливаемом помещении долго не протянешь… Отопление в бывшей ментовке было печное, значит, нужны дрова.
Иванович быстро придумал, как выйти из положения без денежных затрат. Как-то он прибежал к нам и, захлёбываясь от восторга, сообщил, что дров этой зимой у него будет «завались». Во внутреннем дворе бывшей милиции росла огромная сосна. Могучее, ровное как свечка дерево было в несколько раз выше одноэтажного здания. Лет сосне было очень много. Она росла здесь ещё в то время, когда помещение это служило торговыми складами местных купцов братьев Шахриных. Так что, видела сосна и революцию, и гражданскую войну, и много еще чего.
Эту сосну и решил Иванович пустить на топливо. Он сердился, что мы без энтузиазма отнеслись к его затее, и снова втолковывал нам всю выгоду предстоящего мероприятия.
Мой муж с сомнением покачал головой и посоветовал соседу приобрести дрова законным способом. Я начала взывать к гражданскому сознанию Ивановича:
— Ты же знаешь, что ни одно дерево, растущее не на частной территории, не может быть срублено без согласования с экологическим комитетом. А эта сосна реликтовая, она внесена в городской реестр и охраняется государством. В городе ещё есть с десяток таких деревьев. Ни за что Надежда Александровна не даст согласие на уничтожение дерева. Это незаконно, понимаешь?
Действительно, Надежда Федотова, председатель комитета по экологии, была женщиной крутой и никому, невзирая на личности, не удавалось обойти закон. Пока Надежда занимала эту должность, наша природа была в относительной безопасности.
Разошедшийся с похмелья Иванович недвусмысленно дал понять, где он видел всю экологию вместе с её начальницей. И вообще, она не посмеет ему, бывшему судье, и слова сказать. Он её одними юридическими терминами забьёт!
До последнего мы надеялись, что проспавшись, сосед не решится на такую глупость. Но желание поживиться на дармовщинку оказалось сильнее всех разумных доводов.
Пока мы были на работе, Иванович со своими казачками спилили сосну. Когда я пришла домой, в бывшем милицейском дворе раздавался мерный стук топора — Павел обрубал толстые сучья с поваленного гиганта, прикидывая, сколько кубов дров получится из реликтовой сосны…
У меня защемило сердце от жалости к прекрасному дереву. Ведь поднялась всё же рука на такую красоту! Не успела я войти в свой двор, как на нашу узкую улочку въехала машина с надписью «Экологическая служба» и остановилась у здания, принадлежавшего теперь казакам. Из машины выскочила разъярённая Надежда Федотова, взбежала на крыльцо и принялась молотить в закрытую дверь. Когда, наконец, Иванович услышал стук и открыл дверь, Надежда схватила его за грудки и начала трясти так, что не только юридические термины, но, похоже, и душа бывшего судьи покинула тело. Надежда – женщина не слабая, а Иванович, хотя и высокий, но худой, бултыхался в её руках как сломленная былинка.
Слова, которыми председатель экологического комитета обложила Ивановича, по этическим причинам невозможно было занести ни в один протокол. Самыми безобидными были «варвар» и «вандал».
— Тридцать лет здесь милиция находилась, и они никогда даже не подумали покушаться на дерево! А вот бывшему судье оно вдруг помешало! – Надежда совала под нос Ивановича какие-то бумаги. В конце концов, она выписала незадачливому лесорубу штраф. На такую сумму можно было купить дров на десять зим вперёд…
Приехал трактор, и дерево увезли. Ивановичу пришлось брать ссуду на оплату штрафа. Только здоровенный пень во дворе напоминал о могучей красавице, павшей от руки варвара…
Жадность фраера сгубила! Теперь Иванович подсчитывал убытки, а не бесплатные кубометры дров. А ещё самой страшной карой он грозил соседке тётке Анне, которая вызвала экологов, когда увидела, что сделали с реликтовой сосной.