Талант от…чёрта?!

Есть такое выражение «талант от Бога». Это высшая похвала мастеру. У нас в Доме культуры работал аккомпаниатором Николай. Баян в его руках пел, разговаривал, плакал и смеялся. Душа выворачивалась наизнанку от его игры. Мало того, он прекрасно играл и на аккордеоне, и на гармошке, и на фортепьяно, и на духовых инструментах.
Надо добавить, что в молодости Коля был очень красивым парнем. Высокий, черноволосый и темноглазый, он невольно привлекал внимание, в том числе и женское. Но, Коля больше жизни любил свою жену и был верен ей.
Как-то после очередного мероприятия я не выдержала и сказала ему:
— Да разве в нашей глуши тебе место? Тебе бы на большой сцене играть. Ты – музыкант от Бога!
Коля как-то странно улыбнулся и ничего не ответил. А через несколько минут подошел ко мне:
— Пойдем в танцевальный зал. Там уже нет никого. Я тебе расскажу кое-что, только ты не смейся, ладно?
То, что он рассказал, было очень похоже на мистику. Я, если честно, даже не знала, как относиться к этому. Да вот, сами послушайте!
Колин отец всю жизнь не расставался с гармошкой. Бывало, выйдет за ворота, сядет на лавочку и растянет меха. Глядь, уже и соседи подтянулись, бабы песню завели. И, главное, трезвые все, включая гармониста. Словом, настоящие вечёрки деревенские.
Юра, Колин старший брат, рано научился играть на гармони, а на 16-летие родители ему баян купили. Через какое-то время парнишка и на нем научился играть.
Колька с завистью смотрел на брата. Ох, как же ему хотелось играть, как Юрка! Иногда он потихоньку брал в руки инструмент, пытался подбирать на слух известные мелодии. И ведь получалось! Вот уже и частушки научился играть, и «Подгорную». Но ему хотелось играть бегло, без запинок, красиво, как тот дядька в телевизоре…
Однажды, видя, как сын мучается с баяном, отец рассказал байку, которая бытовала в их деревне, где он когда-то жил. Согласно этой байке овладеть музыкой могут помочь черти. Надо пойти ночью в нетопленную баню, зажечь свечку и в полночь начать играть. И играть до самых петухов. Страшно будет, убежать захочется. Ну, тут уж твое дело – научиться или удрать.
Байка эта сильно запала Кольке в душу. Но, идти в баню ночью одному – жуть! Мальчишке-то только десять исполнилось, нельзя его строго судить. Стал уговаривать брата. Тот сначала ни в какую, но, поняв, что Колька не отвяжется, согласился, хотя тоже страшился. Для поднятия духа говорил брату, что все это бабкины сказки, что никаких чертей не бывает. Кого успокаивал – малого или себя?
И вот, в одну летнюю ночку братья решились. Свечку и даже кое-что из еды Юрка припрятал в предбаннике еще днем. Потихоньку выбравшись из дома с баяном, они пошли через огород к своей баньке.
У Кольки волосы на голове зашевелились, как только он переступил порог темной бани. Ё-моё! Тут и без чертей страшно! Юрка торопливо зажег свечку, поставил её в какую-то железную банку. Причудливо замелькали по стенам тени. От призрачного тусклого света смелости не добавилось. Но. Колька решил: умру, но не убегу!
Юрка усадил брата на полок, поставил ему на колени баян. Сам посмотрел на отцовские часы, которые втихаря прихватил с собой. Когда стрелки подошли к 12-ти, скомандовал:
— Играй, Колька! Только не останавливайся. Не бойся, я тут. – Юрка присел у двери. То ли, чтобы не выпустить брата раньше времени, то ли, чтобы самому смыться, если что.
Первый звук баяна прозвучал в тесном помещении, как гром среди ясного неба. Колька зашелся от страха. Однако желание научиться играть было столь велико, что он продолжал тыкать пальцами в баянные кнопки. Мальчишка потом не мог вспомнить, сколько времени прошло, но вдруг баня словно бы закачалась, послышался топот, потом какие-то голоса. Ну, ни дать, ни взять, гулянка с плясками! А пламя свечи колыхалось, как от ветра.
Колька был полумертвый от страха, а вот руки не дрожали, резво бегали по кнопкам, выдавая замысловатую мелодию. Маленький музыкант уже не рад был решению пойти ночью в баню, готов был убежать, улететь, уползти из страшного места, но не мог даже пошевелиться. Руки, словно не принадлежали ему, они продолжали растягивать баянные меха, как сумасшедшие носились по кнопкам. И все это под топот и уханье…
Громко проорал во дворе петух, и все стихло. Будто и не было ничего, ни топота, ни голосов. И руки Колькины опустились, перестали играть. Сердце бухало, как набат. Трясущийся Юрка достал из-под лавки початую бутылку самогона (тоже, видать, припрятал на всякий случай), налил в щербатый граненый стакан и опрокинул в рот, как большой мужик, даже не поморщившись. Потом налил еще и протянул Кольке.
— Выпей, братуха! Полегчает. И молчи про все, слышишь. Чтоб ни-ни!
Колю, никогда не пробовавшего спиртного, сразу развезло, и Юрка кое-как доволок его до дома и уложил в кровать.
Николай на полном серьёзе считает, что баян ему начал покорятся именно с той ночи. В музыкальной школе он не учился, однако его приняли в музыкальное училище, в котором он не доучился год по семейным причинам. Но, это уже совсем другая история.
Мистика? Не знаю. Наверное, просто талант. Но Николай до сих пор верит в то, что произошло той ночью. И брат его поддерживает.