Смотрины

Смотрины
Вот уж точно говорят: маленькие детки — маленькие бедки. Повзрослели деточки — у мамани в головушке, как в калейдоскопе, — всё вперемежку. Прибегает ко мне подружка моя душевная Нинуля, прямо лица не ей нету. Ну, лицо-то, конечно, на месте, только будто в известь окунутое. Дала ей, болезной, валерьянки. Кот мой, Тихон, сразу присоединился. Словом, хлещут они микстуру на пару, а я допытаться не могу, что стряслось. Наконец Нинка заговорила:

-Светка моя, холера такая, замуж намылилась!
Светка — Нинина старшенькая, ей вот-вот восемнадцать только будет. Крестница моя, между прочим. Я тоже валерьянки отхлебнула из общего «котла».
— За кого?
— А разница? Она же сопля зелёная ещё! Учиться за неё дед Мазай будет?!
— Н-да… Говорила с ней? Убеждала?
— Говорила. Убеждала. Даже ремнем пробовала для большей убедительности.
— И что?
— Да где же мне с такой кобылицей справится! — всхлипнула Нинка. — Ещё и говорит, мол, для замужества ей образования хватит.

На правах крёстной матери я тоже испробовала все известные мне методы убеждения, кроме ремня. Правда, когда она призналась, что её «суженый» Пашка Воробейкин, у меня появилось крамольное желание взять не ремень, а здоровенный дрын, поскольку знаю я этого Пашку и его маменьку с папенькой как облупленных. Та ещё семейка!
— Ну и что ты в нём нашла, овечка неразумная?
— Красивый он. Глаза — как озёра синие!
— Ага, озёра. Только рыбы в них нет. Пустые озёра-то!
Всё бесполезно. Упёрлась, и ни в какую.

— Нинша, — говорю,- сами не справимся. Вызывай бабу Шуру. Срочно.
Баба Шура — Нинкина тётушка, но из-за почтенного возраста все мы зовём её бабой Шурой. Живёт она в деревне. Там про неё разные слухи ходят, будто она сильно «знаткая», навроде колдовки. Я в это не верю, просто баба Шура много чего в жизни повидала, мудрости разной набралась, вот и все.
Баба Шура не заставила себя ждать, тут же приехала. Быстренько просекла ситуацию и взяла бразды правления в свои руки. Только показалось нам, что она Светкину сторону приняла.
— А что? — говорит, — дело житейское. Я сама на семнадцатом году за Прошеньку выскочила. Полвека душа в душу.
Мы с Нинкой уже покаялись, что её из деревни выдернули. А та продолжает:

— Только у нас раньше обычай был — не только невесте, но и жениху смотрины устраивали. Проверяли, годится ли он в мужья-то. Сразу видно было, пьющий аль нет, не злой ли, хозяйственный ли, ну да много чего. Вот и твоему Пашеньке смотрины сделаем, тест, так сказать, на готовность. А иначе никакой свадьбы, правда, девки?
Мы молчим, как щуки замороженные, не знаем, что и думать. Чуем, что ситуация совсем выходит из-под контроля. Остаётся одно — пустить всё на самотёк…

В день смотрин мы с подругой всё утро на кухне возились, угощение для «дорогого» гостенька готовили. Нинка в каждый салат по сотне матюгов наложила, а в пироге начинка, похоже, из них одних и была.
И вот брякнули ворота. Мы все к окошку. Идёт женишок через двор, в руке букетик, Жучку, которая еще и «гав» сказать не успела, в конуру запнул, а на крыльце, видно, сам запнулся, двери в сени головой открыл.
— Да-а.,. — протянула баба Шура, — с первым экзаменом облом. Я ведь там колун на ступеньки положила. Хозяйственный мужик непременно поднял бы да в сторонку убрал. Ну, ничё, может в другом чём мастак.

Заходит Пашка и на Светку в прихожей шипит:
— Вы чего, блин, топоры пораскидали везде? Чуть ноги не переломал.
А тут и мы выкатились из кухни. Здрассте! На такую компанию парень, по-всему, не рассчитывал. И цветочков у него в букете ровнехонько шесть — по три невесте и тёще будущей. Но молодец, не растерялся, всем — по хризантемке, а Светке, в знак особой любви — две. Та виду не подала, но улыбка как-то скисла. Мы с Нинкой на кухню за салатами, а баба Шура сладенько так говорит:
— Пашенька, сынок, не посчитай за труд, вешалка вон отвалилась, приколоти, будь ласков. Мужиков-то в доме нету.
— Да я мигом! — Пашка молоток взял, гвоздь пристроил, размахнулся… Нет. Не по пальцам. По вешалке. Она пополам. А гвоздь просвистел в воздухе и у Светки в прическе застрял. Ладно, не в глазу.
— Сдурел, что ли? — испугалась наша «невеста». — Руки-то из какого места растут?
— Да Бог с ней, с вешалкой, — успокоила баба Шура, — садитесь за стол.
Сели. Налили, как полагается, за знакомство. Баба Шура, как самая старшая, приготовилась тост сказать. Не успела. Пашка стопку взял: «Ну, бум, что ли!» — одним глотком её себе в рот. Мастак, ничего не скажешь!

— Вот ране-то у нас говаривали — коли мужик за столом ест споро, то и в работе не ленивый, — вместо тоста сказала баба Шура.
— Поесть я люблю, особенно вкусненькое, — отозвался Пашка.
— Ещё бы, — прошептала я Нинке, — мамаша-то кроме бульона из кубиков ничего готовить не умеет.
Пашка выпил ещё, закусил чашкой салата, половиной пирога и куриной лапой. Всё это протолкнул третей стопкой.
Видя, как Светка округлила глаза на жениха, баба Шура успокоила ее:
— Ничего. Как говорится, будь пьян, да умен.

— Похоже, у него и у трезвого-то ум с дыркой и свистит, — еле слышно пробормотала Нинка. Да Пашка всё равно бы её не услышал. Найдя в бабе Шуре благодарного слушателя, он разливался соловьем, рассказывая про своего «крутого» папашу, демонстрировал навороченный мобильник, который «предок» ему подарил.
— А сам-то, сынок, ты где работаешь? — поинтересовалась баба Шура.
— Временно безработный, — Пашка совсем развеселился, — в армию хотели зацапать, да я ведь не офонарел ещё! Чё мне там делать? Я там никого не знаю! А тут у меня Светик-семицветик! — он толкнул Светку в бок и сам заржал над своим «остроумием». Наша невеста совсем сникла отчего-то. Пашка оглядел стол.

— А что, всё что ли? Так я могу мигом за «сэмом» сгонять.
— Сэм это кто? Дружок твой? — с опаской спросила Нинка.
— Ну вы даёте! В самом деле не въезжаете, что ли? Самогон так называют.
— Я тебе «сгоняю»! — рассердилась Светка. Нинка не выдержала:
— Ладно. Чёрт с вами, женитесь. Одной дурой в доме меньше станет.- Кстати, а где вы жить собираетесь?
Пашка захлопал глазами-озёрами:
— Может, у моих, может, у вас. Где понравится. Пока на ноги встанем.
— А встанете?
— Здорово живёшь, сироты мы что ли? Предки-то на что? Поможете ведь.
— Непременно! — Нинка вошла в раж, — и «сэма» пить поможем. Светка научится, правда, доча? Это ведь не академию кончать.
И тут «собеседование» прервала Светкина подружка, забежала на минутку по делу. Ноги — от самой причёски, юбка — почти до неё.
Пашкины «озёра» чуть в тарелку не выпали. А когда девчонка уходить собралась, поднялся и Пашка, едва не своротив полным пузом стол.
— Провожу девушку, а то темнеет уже. Всё равно мне пора.

— А я тебя провожу, — наша малышка Светонька взяла жениха за шкворень, подвела к двери и такое придала ему ускорение, что тот, как торпеда пролетел через сени, опять споткнулся о колун и под углом сорок пять градусов помчался к воротам. Там Жучка отомстила ему за давешнюю обиду…
— Зачем вы, девушки, красивых любите-е, — потихоньку затянула баба Шура. — Да, девки, иногда пуд соли надо с человеком съесть, чтобы его узнать, а порой и куриной косточки довольно. Ты ведь, Света на закройщика хотела идти, вроде? В твоей работе главное что? Семь раз отмерять, а уж потом пластать. И не только в работе…