Утку жалко...

Охота пуще неволи, и я на себе прочувствовал этот известный тезис…
Бывало, плаваешь до настоящего посинения, подхлёстываемый азартом, так, что потом битый час лежишь на раскалённом солнцем камне, а внутри всё вроде бы ещё притаилась дрожь. Это хорошо, если солнце печёт. А если нет?
В тот день у нас был «охотничий выход» большой кампанией, которую я и привёл в своё заповедное место к Монастырскому мысу. Все молодые тогда парни, все в отпуске, кое-кто в Крыму впервые. Ну, а я уже бывалый охотник и «спец» по тем местам. Всё шло по расписанию, день уже клонился к закату. Я даже рыбу, что настрелял за день, почистить успел — чтобы дома, а точнее на снимаемой квартире, чешуёй не сорить. И даже одеться успел, стараясь выгнать из себя последние остатки дрожи — намёрзся в последнем заплыве, а солнце-то уже не то… Ребята собирали рюкзаки. А между делом развлекались, швыряя в море плоские камушки — у кого больше «глиссанёт»…
Наши планы внезапно нарушила стайка местных уток. Не знаю, как зовут этих созданий, но плавают и ныряют они отменно, проявляя в толще воды завидную охотничью сноровку. Короче, мои прямые конкуренты…
Утки плюхнулись на воду метрах двадцати от нашего камня и начали чего-то там искать. Не знаю, кто первый из парней решил запустить в них мелким камушком. Утки особо не напугались, просто отодвинулись на пару метров и продолжили свои поиски. Кто-то швырнул камень покрупнее — примерно с тем же результатом. Когда один из моих парней схватил действительно увесистую каменюку, до меня вдруг дошло: он их сейчас спугнёт! И добыча улетит!
Я заорал, не стесняясь: стойте, мол! И начал поспешно раздеваться, извлекая из рюкзака уже уложенное снаряжение. Напялил ласты и маску, схватил ружьё, плюхнулся в воду. Только бы не улетели! Неважно, что снова дрожь крупная бьёт, что не успел отогреться — азарт согревает…
Никогда не охотился на теплокровную дичь — только на рыбу. И как себя ведут эти утки — на тот момент я не представлял. Вроде, не из пугливых, но я не поленился сделать глубокий обходной манёвр и заплыл к ним со стороны моря. Вот вроде одна уже достаточно близко, может и увидеть. Я поднырнул метра на три и подошел к ней снизу. Очень плавно. Но она то ли почуяла что-то, то ли просто увидела меня. Расправила крылья, намереваясь взлететь. Но я не стал дожидаться и выстрелил.
От попадания гарпуна её слегка подбросило вверх. Когда же шлёпнулась на воду, окрасив её кровью — бешено забила крыльями, щипая меня за пальцы и сопротивляясь, как могла…
В это момент весь мой охотничий пыл куда-то испарился. Вот почему-то рыбу никогда не было жаль. А эту несчастную… Вот ведь летала только что по своим делам, клевала что-то, и тут я, как чёрт из табакерки. За что? И зачем?
Я выбрался на берег. Что делать с добычей? Ну не домой же нести — начали снова оживлять уже погасший костёр. Я ощипал несчастную утку, пожарили её в фольге на углях. Запечённая, она оказалась такой маленькой, буквально с кулак. Да ещё очень жилистой и мускулистой — еле прожуёшь. Моим приятелям это не помешало, они живо обсуждали все перипетии приключения, пока расправлялись с этим гастрономическим изыском. А я в глубине души оплакивал бедную утку. И занесла же её нелёгкая к нам «на огонёк»!