Публичное унижение

Сколько уже лет прошло с моей школьной поры, но некоторые моменты не забываются. Конечно, это детская дружба, школьные вечера, первая влюбленность… Однако есть и другое, от чего взрослые могли бы нас уберечь, будь они поумнее и потактичней. Но, что было, то было. Из песни, как говорится, слов не выкинешь…
Каждый год школе выделялись некоторые средства для помощи детям из малоимущих семей. Хорошо? Бесспорно, если бы эта помощь не принимала такой чудовищной формы, как это было у нас.
Классные руководители заранее сдавали списки учеников, которые остро нуждаются в чем-то. Привлекался родительский комитет, члены которого еще раз проверяли материальное положение семьи, которую собирались «облагодетельствовать». Словом, развивалась кипучая деятельность, завершающим этапом которой становился сам акт вручения «подарков от РОНО и школы».
Мы учились в шестом классе, когда двое наших одноклассников попали в эти «счастливые» списки на получение помощи. Шёл урок, когда в класс бесцеремонно вошли несколько человек из родительского комитета и представитель Отдела образования. За ними робко и смущённо появились малоимущие родители.
И началось шоу! Женщина из РОНО произнесла пламенную речь о том, как они заботятся о детях, какую огромную сумму выделят на помощь бедным. В это время члены родительского комитета раскладывали на учительском столе свёртки с подарками, оттеснив учительницу в самый угол.
Первой вызвали к доске мою подругу Ниночку. Мать воспитывала её одна, работала уборщицей в нашей школе. Понятно, что на 60 рублей её зарплаты не пошикуешь. Теперь тётя Наташа стояла перед классом красная, с опущенной головой, как провинившаяся школьница.
Был развязан большой свёрток, и на Ниночку почти силой напялили зимнее пальто. Цветом оно было цвета хаки с грязью, подол доставал невысокой девочке почти до щиколоток, а пояс, который туго затянули на Ниночкиной талии, делал её похожей на нелепый сноп. Однако никто из ребят не засмеялся, в классе повисла напряженная тишина.
Начальственные дамы крутили Ниночку, хвалили обновку и требовали поблагодарить родную школу за подарок. Классная руководительница дала Нине наказ учиться лучше (еще бы, за такой-то подарок надо костьми лечь!)
Бледная Ниночка с трудом развязала пояс, сбросила пальто на руки матери и выскочила из класса. За ней последовала тетя Наташа. Это ничуть не смутило взрослых и они перешли к следующей «жертве». Почти силой классная вытащила из-за парты Ваньку Палкина и поставила его пред классом. Тут же ему была вручена коробка с ботинками. Он молча взял её и отвел глаза в сторону. По его щекам стекали крупные слезы – ведь его позор видит девочка, которая ему нравится!
Но взрослым этого было мало, они начали заставлять Ваньку примерять новую обувку. И тут наш тихоня швырнул коробку под ноги женщинам и закричал:
— Да идите вы все! Не надо мне от вас ничего! – он убежал на место, сел, уронив голову на парту.
Торжественная минута была скомкана неблагодарными учениками. «Спасибо» так никто из них и не сказал. В классе никто не шелохнулся даже после заливистой трели звонка. Нам было стыдно. И мерзко.
Неужели нельзя было сделать все по-другому? Почему было не отдать эти деньги родителям, пусть бы они сами купили ребенку необходимую вещь! И купили бы, возможно, где-то в другом магазине, не в нашем затрапезном. Чтобы по размеру была, цветом не такая поганая. Говорю только про Ниночкино пальто, потому что Ванькиных ботинок мы так и не увидели. Носить он их наотрез отказался, ходил в старых, которые достались от брата.
Хочется думать, что в других школах все происходило иначе. А у нас вот так. С помпой и унижением. Эх вы, педагоги!