Милость или убийство?

Не люблю рассказывать эту историю. И не рассказываю. А сегодня подумала: может быть, если расскажу, то она отпустит меня, наконец? Тем более, прошло уже достаточно времени, чтобы посмотреть на это спокойнее, без бурных эмоций.
… Наш редакционный коллектив был небольшим, всего семь человек. Однажды мы отмечали день рождения коллеги Михаила. Жена его принесла пирог, разные закуски, сладкую выпечку. А сама посидела с полчаса и засобиралась домой. На уговоры только печально покачала головой:
— Именинник пусть остается, а мне пора. Вы же знаете, что мама у нас очень больна. Не встает уже, практически. А теперь она одна там. Вдруг, что понадобится.
Мама – это Катина свекровь, которая жила в семье сына. На то время я похоронила свою маму несколько месяцев назад, и поэтому хорошо понимала Катюшу и Мишу, который тоже был готов плюнуть на свой день рождения и уйти вместе с женой.
Но Катя решительно приказала ему остаться с коллективом. И вот после её ухода как-то сама собой возникла тема эвтаназии. Начала её Люба, одна из наших корреспондентов, спросив Мишу, не думали ли они о таком решении проблемы.
Мишу подкинуло на месте:
— Ты о чем говоришь?! Какая проблема? Это же моя мама! МАМА, ты понимаешь? Ведь это означает убить! Она мне жизнь подарила, а я с ней вот так?!
А я подумала тогда, что отдала бы всё, лишь бы мама моя жива была. Пусть лежачая, немощная, требующая постоянного ухода. Слышать её голос, прикасаться к её рукам, говорить с ней… и больше ничего не надо…
Мишка, мой верный друг, впечатлительный и ранимый Мишка сразу понял, о чем я думаю. Он положил руку мне на плечо и попросил:
— Давайте не будем об этом. И без того муторно на душе!
Но Люба продолжала:
— А кому легче от того, что человек сам мучается, а, главное, мучает окружающих? Это ведь милость, избавить его от страданий. И не надо смотреть на меня такими глазами! Я лично помогла своему отцу умереть, и сейчас бы поступила точно так же.
Наверно, в самом деле, мы смотрели на неё как-то не так. Просто по-другому увидели всегда спокойную, даже флегматичную Любу, живущую в сорок лет без семьи, без детей, только с матерью.
— Как помогла? – растерянно спросила Ольга, самая юная из нас.
— Он сердечник был, несколько в день ему надо было давать лекарство. Мама из сил выбилась, я устала от всего этого прямо до изнеможения. И вот однажды я сознательно два раза не дала ему капли. Просто ушла. К вечеру он умер. Отмучился. И мы освободились. Считаете меня монстром?
Наш учредитель хмыкнул, взял сигареты и вышел в коридор. Миша пошел было за ним, но в дверях остановился:
— Нет, Люба. Я никем тебя не считаю. Даже человеком. Ты говоришь, что и сейчас повторила бы это. Так у тебя мать еще есть…
С того дня мне часто представляется картина: человек хочет еще хоть разок порадоваться новому дню, солнышку, небу. Он зовет на помощь, ищет глазами самых близких. А рядом никого.
Ну вот, рассказала. Может, отпустит?..